Мария Бушуева. Рудник. Сибирские хроники: Роман, повести. – М.: Вече, 2019. – 320 с. – (Сибириада). – 2500 экз.
Сначала несколько слов о снискавшей заслуженную популярность у читателей серии издательства «Вече» «Сибириада», в которой вышла книга «Рудник». «Сибириада» открыта в 2006 году, и к 2019-му выпущено уже более 200 томов. Как понятно из названия, акцент изданий территориально-исторический. Связанная с историей Сибири серия известна как приключенческим колоритом, так и серьёзной прозой, ставшей классикой, в ней выходили книги В. Короленко, В. Арсеньева, В. Шишкова, Н. Зарубина, В. Шаламова, В. Астафьева, В. Распутина, К. Седых, П. Северного (фон-Ольбриха) и современных писателей: М. Тарковского, А. Байбородина, Г. Прашкевича, М. Щукина, А. Донских и многих других. Некоторые из авторов стали лауреатами, кроме известных премий, ещё и вручаемой с 2018 года премии им. В.Г. Распутина и вошли в «распутинскую серию» издательства. В рамках «Сибириады» существует и подсерия «Сибириада. Собрание сочинений», в которой уже представлены В. Шишков, С. Сартаков, Г. Федосеев, Н. Задорнов, В. Хайрюзов...
Книга Марии Бушуевой состоит из пяти самостоятельных произведений, связанных не только местом действия (оно, кстати, весьма обширно – сибирский размах), но и многими действующими лицами. Время действия – от середины XIX века до времён «развитого социализма», главным образом – конец позапрошлого и начало прошлого столетия. «Простонародья» в книге практически нет, главные персонажи – верхний слой тогдашнего общества, особенно церковнослужители. Это было очень сложное общество, сплав самых разнородных элементов. Как сказала одна из героинь книги, «Сибирь-матушка всех в русских переплавила, и много золотого народа оттого вышло, но и пустой породы немало, которая только дикость да грязь…»
Думаю, для многих проблемы, занимавшие (и мучившие) героев этих хроник, не очень знакомы, и потому информационная ценность книги очень велика. Но не информационность в ней главное. Все пять составляющих частей «Рудника» написаны превосходно – и по-разному. «Абыс» написан совсем в иной манере, нежели «Рудник», здесь Мария Бушуева проявила высокое литературное мастерство. Конечно, для одного читателя бульший интерес представляет одна повесть, для другого – другая. Для меня центром книги стала повесть «Юлия и Щетинкин». Она превосходно начинается: «В тринадцать лет Юлия спала с прищепкой на носу. Она хотела сделать его уже. Ночи стали мучительными… С полгода назад она услышала разговор матери с учительницей Кушниковой, сказавшей проникновенно и удивлённо: «У вас такая красивая старшая девочка и такая некрасивая младшая». Юлия, разумеется, была младшей». Увы, в жизни нередко так и бывает – походя брошенное слово становится зерном человеческой трагедии (особенно это касается, разумеется, женщин).
В этой повести писательница блестяще развернула идею генетического наследия. Мария Бушуева проводит фамильные черты через века, и не только черты – склонность к одним и тем же поступкам, их повторы через несколько поколений. Она прослеживает генетические линии своих героев до очень дальних колен. Вот пример: действие происходит в Сибири в начале ХХ века, у двух девушек, Юлии и Антониды, когда-то предки столкнулись на малороссийской земле. Теперь две девушки поссорились. В чём основа этого конфликта? Конфликт далёких предков, генетическая предопределённость поступков. И подобных примеров в книге немало.
Бушуева довела повествование до начала XXI века: одна её героиня после ареста мужа в советские годы «на всякий случай» даёт крошке-дочурке отчество отчима, своего второго мужа. Думаю, писательница делает очень большое дело, привлекая внимание людей к вопросам генеалогии.
В заключение считаю необходимым высказать претензию – нет, не автору, а издательству. В книге остро не хватает примечаний. Да, они есть – в рассказе «Абыс», где речь идёт о жизни «инородцев Минусинского края». Да и в нём не указано, о каком времени идёт речь. Требует пояснения и термин «татары». Как известно, это понятие менялось со временем. Скажем, ещё Алексей Толстой называл азербайджанцев татарами, как и все современные ему русские писатели. Многие читатели практически во всех разделах книги встретят немало слов и понятий, требующих пояснений. Начиная с географических названий (например – «Урянхайский край»). Вряд ли многие знают такую тонкость этнографии, как сагайцы, или такую тонкость земельных отношений, как чинш. Наверное, надо было пояснить слова автора, что за Болеслав Шостакович служил в Иркутске губернатором. Возможно, это вымышленный персонаж или однофамилец великого композитора, но уж, во всяком случае, не его дед, ссыльный, которого звали точно так же. Но это, повторю, претензии к оформлению издания, а не к автору этой интереснейшей, познавательной и стилистически изящной книги.